ФИЛОСОФИКИ 10

И к вам придет когда-то пустота
мохнатыми ладошками обнимет
и поцелует в скорбные уста,
и с покаяньем в бесконечность примет.

Освобожденья распахнет врата
и хаос разума по полочкам разложит.
и тайну вековую на уста
рукой незримою безмолвием наложит.

И властелин, и жалкий раб
замрет в смиренье пред ее величьем,
презренно сбросит милый скарб,
и примет новое, всемирное обличье.

Всю жизнь воюем с пустотой!
Всю жизнь чураемся всемирного обличья:
"Пусть я урод, но я совсем другой!
Я птица, но не в стае птичьей!"

14.05.2007.

Короткий срок живет цветок,
короткий срок он радует и кормит:
летит к нему голодный мотылек,
мы бытия в цветке находим корни.

Ведь жизнь его, как наша, так хрупка:
достаточно неловкого движенья,
и вот уж не цветок, трава в руках
душистая, а далее – забвенье.

31.05.2007.

Молчаливый зов дороги,
раскаленный зов пустыни,
от покоя ноют ноги,
от покоя сердце стынет.

В ожидании томится
тень задумчивой дубравы,
переполнена криница
и журчит ручьем курчавым.

Пролетела птица Сирин,
тень крылатая скользнула.
Путь-дорога любит сирых –
ветром странствия пахнуло.

02.06.2007

Поэзия в узде литературы
ухоженно лоснится напоказ.
Метафоры, подобно фурнитуре,
декором радуют и слух и глаз.

А цель одна, наивный мой читатель –
в твои владенья руку запустить.
Поэт в литературе не мечтатель,
писатель строк. А как же? – Нужно жить.

28.06.2007.

Когда Господь задумал сотворить
коктейль Земли из множества миров,
не мог и он тогда предположить,
что мир людей получится таков.

Едва рассудок принялся бродить,
определяя лучшие места,
венец творенья учится ловчить
и разделять собратьев на сорта.

И стоило кому-то впрячься в дело,
к нему сплывалась стая прилипал
и так вела себя по-хамски смело,
что за творцов народ их принимал.

Над жерлом где дела кипели
в гламурной пене негодяи млели.

02.07.2007.

А за окном всегда уныло:
машины, поле, гаражи,
река, над нею мост постылый,
домов далеких миражи.

Левее за рекой дымится
труб частокол, как будто ад
под ними, а внутри варится
моя душа, рождая смрад.

07.08.2007.

На рассвете розовые птицы
прилетят с Востока вместе с Солнцем.
Просветлеют заспанные лица,
из ночного вынырнув колодца.

Целый день должны они трудиться,
позабыв о небе, птицах, солнце,
и понуро к ночи волочиться
в теплый дом, к зашторенным оконцам.

Их тела устали, сердце спит
а глаза на нервах, как на спицах:
от того что видят – вороти́т…

Лишь ребенок в небо поглядит,
и его внезапно опалит
заревом с обугленною птицей.

16.08.2007.

Я с детства недомолвки не люблю,
поэзию за это – ненавижу!
Поэт в тоске, но вместо – я скорблю,
он образы на строки нижет.

И вот печаль вдруг станет голубой,
тоску окутает парчой лиловой,
и приплетет Армагеддон – на кой?
и смысл размажет в ступке бестолковой.

18.08.2007.

Верните мне доверчивость ребенка,
я вам стихи такие напишу,
что слабым – придадут силенку,
несчастных – счастьем утром орошу.

Я слово каждое омою алой кровью,
я в них найду огонь и чистоту,
их напою, окутаю любовью,
вас проведу сквозь боль и маету.

Я вам во тьме зажгу светильник Данко,
я пропитаюсь кротостью ягненка,
я стану вам отцом, братишкой, мамкой…
Верните мне доверчивость ребенка!

20.08.2007.

Иллюзии рождаются из пуха,
из взлета птиц,
движения бедра;
из завитка вас слышащего уха,
из ожидания грядущего добра.

Реальности в иллюзии – разруха.
Манит ветвями в чащу черный лес.
Сухой ручей. В груди и в горле сухо.
И бьется о стекло большая муха,
как в каждом человечке мелкий Бес.

02.09.2007

Тебе я снился, я был мертв,
ты, безутешная, рыдала,
шел дождь, и сквозь дырявый кров
в гроб струйками вода бежала.

Я плавал в струганном гробу,
свеча в руках от брызг шипела,
повязка скорбная на лбу
с молитвой в сырости сопрела,

но я был свеж, и прям, и сух
и, как при жизни, к горю глух.

04.09.2007.

Беги к зверям на волю трав
где оглушителен кузнечик,
где присмиреет жаркий нрав.

В покое звездном речки Млечной
ты будешь полоскать глаза,
закинув руки на затылок,
где отдохнешь ты от ухмылок,
где трезво взвесишь, что сказал,
когда был ветренен и пылок.

07.09.2007.

КУДА в лесу – из КУ и ДА –
Ответ один, а слова – два.
О продолжительности – КУ.
Согласьем с КУ горланит ДА.

На мой вопрос – КОГДА?
Кукушка – КУ, и некто – ДА.

17.09.2007.

Вам хорошо, вы с ритмикой дружны:
вам, что хорей, что анапест – во всем вы дока!
И закрома готовых форм полны,
разнообразен ракурс: сверху, снизу, сбоку.

Я ж по строфе бреду слепой,
прислушиваясь к стуку щупа-сердца.
И пьянство редко дружит с головой,
откуда ж взяться образным коленцам.

Мне проще с кровью замешать любовь,
смотреть во все глаза, а не сквозь призму,
не соболиная, густая милой бровь –
Шекспир был прав, простите шекспиризмы.

Речь создана не в ритмике петлять,
а чтоб могли друг друга понимать.

17.09.2007.

Ко мне пришел сегодня Суицид:
"Ты удивлен? Ты думал я ужасен?"
Смотрю – парнишка, бледненький на вид,
герой для долбанных Крыловских басен.

По стопке тяпнули, давай читать талмуд –
длиннейший список видов суицида,
что ни возьми, не в пору: жмут иль трут!
"Ты что за вид? Сидишь, смеешься, гнида!"

Я "розу" сделал из бутылки и попер,
взял за грудки: "Лицо тебе расквашу!"
Гляжу, обмяк, соплю рукой утер,
стал лепетать мне что-то про мамашу.

Попятился, и будто не бывал.
Я больше дверь ему не открывал.

18.09.2007.

Да я бы вас не звал, и не писал, но что-то
сгибает мой хребет к столу, дает перо
и гонит по строке до радужного пота,
как по кривой тропе несчастного Пьеро:

"Носатый Буратино
и ключик золотой.
В коморке есть картина
за нею мир другой".

И будто этой тайной владею только я
но до нее добраться – не счесть еще труда:
соткать из тьмы холстину,
нарисовать очаг,
и сделать Буратино
из бросовых коряг.

Шепнуть ему на ушко
про ключик золотой.
Он дурачок, он душка,
за ним пойдет любой.

И право, право слово, не звал бы, не писал,
когда бы страшной тайны про ту страну не знал.

19.09.2007.

Когда у вас трясутся руки,
какой вы к черту брадобрей!
А сердце – фабрика для муки,
садист вы, даже не еврей
с печальной скрипкой Агасфера,
поэт без принципов, без веры.

02.10.2007

Ночь раскурила полнолунье,
по логу стелется туман,
лиловая в лугах фыркунья
к туману тянется в карман
за травкой смоченной росой.

Бреду по мураве босой
по пояс в фосфорном сиянье,
на ощупь, с непонятным знаньем:
что ног о стекла не пораню,
не разобью об острый камень.

03.10.2007

Пока во мне всплывает боль,
пока я слышу боль чужую,
пока слова просты, как соль,
не захочу я жизнь другую.

В плену прозрачной пелены,
как паучок с ней нитью связан,
а путы – мною сплетены,
и жизнью путам я обязан.

03.10.2007

Вернулось, встало предо мной
во всем убранстве и величье.
"Кто ты?" – назвалось Красотой,
меняя смутные обличья.

"Бросай свой дом, пошли бродить,
цвет соберем осенней рощи,
я научу тебя любить
красавиц и уродов тощих.

На всем, что только видит глаз
лежит моя печать незримо.
Я отучу тебя от фраз,
и дам терпенье пилигрима".

Но я закрыл свои глаза,
и притворился крепко спящим,
а все, что призрак мне сказал,
я фразой выпалил смердящей.

04.10.2007

КАМЕННЫЙ ГОСТЬ

"Дай руку мне" – пожатье тяжело,
знакомым холодом пахнуло.
Луна мгновение мелькнула
и осветила страшное чело.

"Зачем пришел? Тебя не звал.
Поди, застынь на прежнем месте,
не трогал я твоей невесты
и на жену не посягал.

А ты вошел ко мне без спроса
в железных латах и с мечом.
В твоих я бедах ни причем,
схватил и тащишь без вопроса".

"Молчи, я знаю твой изъян:
хотя вины своей не помнишь
судьбу с порога не прогонишь,
ты был тогда изрядно пьян".

05.10.2007

Твой взгляд мне нынче не понятен,
мой черный кот.
На ощупь мягок и приятен
пушистый ком.
Но почему меня тревожит
взгляд желтых глаз?
Бежит мороз по бледной коже
в который раз.
А иногда ты смотришь выше,
поверх меня,
как будто рядом кто-то лишний.
Возможно я?

05.10.2007

Прорежен занавес листвы осенним ветром.
Напротив дом пятиэтажный, вечереет.
И как в камине старом угли тлеют,
свет в окнах разноцветных теплым спектром
невольно заставляет в них смотреть.
А иногда, я вижу в них движенье,
догадки строю и предположенья:
что говорят, кто молод, кто дряхлеть
уж начал и ворчит безбожно
и заедает молодую жизнь –
игра. Как ни прикинь
(а выдумать все можно),
но у меня выходит бытовуха,
и обывательский кошмар.
И лишь в одном горит лиловый шар,
и силуэт, (наверно – потаскуха)
уверен, женский, целый час стоит,
и, кажется, в окно мое глядит,
и думает, а может быть играет:
что старый черт себе воображает?

09.10.2007

Карниз считает мертвую капель,
отжатую из серого тумана.
Четвертый день такая канитель:
все хорошо, а кажется – погано.

Вид из окна всего на полверсты,
а дальше – мгла, сплошная мешанина.
И не звонит никто. Не люди, а зонты
бредут внизу. И эта писанина

такая же, как мертвая капель:
слова пусты и непонятна цель.

14.10.2007

Есть в городе дома другие,
другие люди в нем живут.
И мысли, и дела тугие
они по городу несут.

Они, как стрелы точно к цели
с утра, расправив оперенье,
летят вперед, подобно селю,
без колебаний и сомненья.

А я расслабленный и пьяный,
все взвесив, много испытав,
сквозь грани звонкого стакана
смотрю, их истиной поправ.

10.11.2007

В ультрамарине черные вороны,
рожь золотистая… О, бедный, бедный жнец!
Хрустит в пучках усталая солома,
звенит серпа безжалостный венец.

Скорее сжать, рожь перезрела,
огромно поле, серп зубастый мал.
Дождем пахнуло, туча потемнела,
жнец безоглядно жил, и жал, жал, жал…

"То, что успею, то успею,
оно мое, и прочим не дожать.
Я тороплюсь, я все сказать посмею
и обо всем посмею написать".

10.11.2007

Шершавый пол и шорохом шаги,
пустые стены, потолок угрюмый,
снаружи – неизвестные враги
подстерегают в дорогих костюмах.

Снаружи стелется колючая метель,
снаружи холодно, бессмысленные споры.
А здесь покой и теплая постель,
и, как в норе – тряпья приятный ворох.

Часы стоят, им некуда идти,
а время вязкое застыло в мрачной коме.
Со мной внутри, во тьме Земля летит,
стряхнуть пытаясь Sapiens и Homo.

21.11.2007

1.
У жизни синие глаза
с опалесценцией рассвета.
Я след ее готов лизать
в грязи дорожного кювета,
зловонием гнилья дышать
и созерцать ее уродство:
я жизни все готов прощать –
и с Адом миленькое сходство.

2.
У жизни ясные глаза
с надеждой нежного рассвета.
Я след ее готов лизать,
любить с восторгом без ответа.

Едва вздохнув, ее встречать,
осознавая превосходство
ее над смертью. Замечать
у Рая с жизнью адской сходство.

27.12.2007

У смерти взор хрустальных сфер,
болота липкие объятья –
граница, где сольются две
в одну – кончина и зачатье.

Стезя надежды и распада
христианина на одре,
и бесконечность водопада
сознанья в бездну. Там в дыре
пространства временный упадок,
или прорыв сквозь кольца сфер –
христианину верой сладок
слепой, среди таких же вер.

Мой матерьяльный мир распался,
а предстоит еще смердеть –
в агонии беспомощно метался
рассудок, познавая смерть.

29.12.2007

День вытеснил лохматый полумрак.
Реальности, навязчиво и гулко
толкают душу снова на большак,
где душно ей, не в пору, туго, узко.

Где каждый поворот грозит углом,
где окна – оптика с прицелом.
Я не хочу туда, я все тяну – потом,
я чувствую себя лишь дома целым.

Мне хорошо, но тянет, тянет, тянет
к вам в толкотню, где беспокойны дни.
И сердце бьется вяло, тело вянет
без толкотни, без бойни, без грызни.

23.01.2008